W.H. Auden: Marginalia (V)

[raf_sh]

Последняя, пятая часть "Маргиналий" У.Х. Одена. Другого характера, поближе к телу.

За мной пока остались три строки в третьей позиция III части, где я всё еще надеюсь на помощь в понимании прочитанного, пока не полученную.




Уистан Хью Оден

Заметки на полях (V)

V


Раз справив нужду
в новой квартире,
он наконец почувствовал себя дома.

. . .

Еще один день прошел впустую.
Что же нужно?
Кнут? Таблетки? Терпение?

. . .

Мысли его блуждали
от стихов к сексу к Богу
без знаков препинания.

. . .

Шорох падающих ягод шелковицы,
приступы люмбаго,
чтение Кларендона*.

. . .

Вокруг обрядового костра
в ночь на Ивана Купала —
иное поколение:
они не совершают пеших прогулок, не пьют вина,
всегда с транзисторами.

. . .

Сентябрьская ночь:
только они вдвоём, поедая
кукурузу с огорода,
собранную тридцать минут назад.
Снаружи: гром, проливной дождь.

. . .

На кустах —
паутина Святого Мартина**,
в ванной — заплутавшая жаба.

. . .

Листопад. Аллея. Жулик,
едущий навестить
кого-то, кто ему ещё верит.

. . .

Отраженный зеркалом за стойкой
в часы обеда,
ряд городских лиц —
среднего возраста, молчаливых, не верящих,
что когда-то умрут.

. . .

Как бодро они смотрятся,
незанятые табуреты бара,
посреди дня —
на несколько часов избавленные
от унылых утомленных задниц.

. . .

Можно ли было помочь?
Несчастный юнец! бегущий
от недо-отца,
от бестолковой матери,
в погоне за... чем?

. . .

Маркиз де Сад и Жене
Сегодня — по высшей лиге,
      Но пытки и дыба —
      Чужого пошиба,
И он раздарил эти книги.

. . .

Американец подобен омлету:
ищи — не ищи,
а всё недостаточно хорош.

. . .

И Злоба требует точности:
не так уж много Белых
трахали своих мамаш.

. . .

Сам породистый Белый, в метро
он удивляется, почему
чуть ли не все
встречные аристократические
лица — у Негров.

. . .

Проходящая мимо Красота
всё еще радует его, но уже не надо
оборачиваться вслед.

. . .

Печален человек после соития.
Что за чушь! Умей он петь —
запел бы.

. . .

Слушая Этюды
Шопена, очарованный
любовным согласием Мастерства
и Выражения, он забыл,
как далека сейчас его Любовь.

. . .

Как бы ни был он одинок,
но всякий раз, запирая дверь
перед отходом ко сну,
радовался сердцем: "Теперь
никто меня не побеспокоит."

. . .

Он проснулся под утро,
испуганный нашествием
враждебных мыслей.

. . .

Стыд старения
не в том, что не вспыхивает Желание
(Оплакивают ли то,
в чём больше не нуждаются?), а в том,
что приходится кому-то в этом признаться.

. . .

Мысли о собственной смерти —
как отдаленный раскат
грома на пикнике.

. . .

Натягивая носки,
он вспомнил, что его дед
вот так и перекинулся.

. . .

Странным теперь кажется,
что когда он только родился, не казалось
странным написать:
Одна, я отправилась
в Бонн в сопровождении унылой горничной.

. . .

Задолго до того, как доктора
придумали термин,
он знал, наблюдая
за своими юными тётками, что болезнь
может быть психосоматической.

. . .

Отец на войне;
Мать, мямля от стеснения,
пытается разъяснить ему
Тайну Жизни, о которой
он уже знает, но не смеет признаться.

. . .

Класс, чьи пороки
он высмеивал, был его собственным классом,
ныне вымершим, кроме
одиноких счастливцев вроде него самого,
еще не забывшего добродетелей.


1965 — 1968
____________________________________________
* Кларендон — вероятно, "История бунта и гражданских войн в Англии, начавшихся в 1641 г." Эдуарда Хайда, 1-ого Герцога Кларендон (1609-1674 гг.), или его же "Жизнь Эдуарда, Герцога Кларендон...", или его же "Эссе, Поучения и Забавы".
** Паутина Святого Мартина — осенняя паутина, начало ноября.


by Wystan Hugh Auden

Marginalia (IV)


V


Once having shat
in his new apartment,
he began to feel at home.

. . .

Another entire day wasted.
What is called for?
The Whip? Pills? Patience?

. . .

His thoughts pottered
from verses to sex to God
without punctuation.

. . .

Mulberries dropping,
twinges of lumbago,
as he read Clarendon.

. . .

Round the ritual bonfire
on Midsummer Eve
another generation,
who never walk, drink no wine,
carry transistors.

. . .

A September night:
just the two of them, eating
corn from their garden,
plucked thirty minutes ago.
Outside: thunder, siling rain.

. . .

On the bushes
St Martin's gossamer,
in the bathroom a stray toad.

. . .

Leaf-fall. A lane. A rogue,
driving to visit
someone who still trusts him.

. . .

Imaged in the bar-mirror
during their lunch-hour,
a row of city faces,
middle-aged, mute, expecting
no death of their own.

. . .

How cheerful they looked,
the unoccupied bar-stools
in mid-afternoon,
free for some hours from the weight
of drab defeated bottoms.

. . .

How could he help him?
Miserable youth! in flight
from a non-father,
an incoherent mother,
in pursuit of—what?

. . .

The Marquis de Sade and Genet
Are highly thought to-day,
      But torture and treachery
      Are not his kind of lechery,
So he's given his copies away.

. . .

Americans—like omelettes:
there is no such thing
as a pretty good one.

. . .

Even Hate should be precise:
very few White Folks
have fucked their mothers.

. . .

As a Wasp, riding
the Subway, he wonders why
it is that nearly
all the aristocratic
faces he sees are Negro.

. . .

Passing Beauty
still delights him, but he no longer
has to turn round.

. . .

Post coitum homo tristis.
What nonsense! If he could,
he would sing.

. . .

Listening to the Études
of Chopin, entranced
by such a love-match of Craft
and Utterance, he forgot
his Love was not there.

. . .

Lonely he may be
but, each time he bolts his door
the last thing at night,
his heart rejoices: "No one
can interfere with me now."

. . .

He woke in the small hours,
dismayed by a wilderness
of hostile thoughts.

. . .

The shame in ageing
is not that Desire should fail
(Who mourns for something
he no longer needs?): it is
that someone else must be told.

. . .

Thoughts of his own death,
like the distant roll
of thunder at a picnic.

. . .

Pulling on his socks,
he recalls that his grand-pa
went pop in the act.

. . .

How odd it now seems
that, when he was born, there seemed
nothing odd about writing:
I travelled alone
to Bonn with a boring maid.

. . .

Years before doctors
had invented the jargon,
he knew from watching
his maiden-aunts that illness
could be psychosomatic.

. . .

Father at the wars,
Mother, tongue-tied with shyness,
struggling to tell him
the Fact of Life he dared not
tell her he knew already.

. . .

The class whose vices
he pilloried was his own,
now extinct, except
for lone survivors like him
who remember its virtues.


1965 — 1968



См. также:
Marginalia (I)
Marginalia (II)
Marginalia (III)
Marginalia (IV)

Все мои переводы из Одена

Comments

[raf-sh.livejournal.com]

Все же смысл отрывка in question мне по-прежнему неясен. Сакральное значения оружия и вообще чуть ли не всякого важного предмета известно, но никак не могу расшифровать этот конкретный текст.